1. Стройка вселенских планов

      Звезды хрустят, звеня под ногами, как пустые пивные бутылки, разбросанные в удручающем количестве вокруг. Карнизов угрюм и раздосадован: опять сорваны все сроки по возведению Моста. А ведь он жилы рвал, вложился в дело и теперь по уши в долгах. Да что там, по уши, по самые рога!

      Карнизов перепрыгивает, ругаясь, через нагромождения какого-то мусора и прибавляет ходу. Позарез нужно не опоздать в Канцелярию. Ему необходима Печать Одобрения на проектный план.

      Но на пути возникает очередная преграда — ремонтировали что-то, разверзшееся прямо под ногами черной дырой. Карнизову определенно не везет, как всегда, — глобально.

      Пока он огибал перекрытое место налаживания пространства, приемный век Канцелярии закончился. Врата закрылись прямо перед пятачком Карнизова, издав мелодичное журчание и обдав его радужным фееричием бликов. Поморщившись, Карнизов проглотил чертыхания и чихнул.

      — Вот так и строй вселенские планы…

      — А я тебе говорил, не лезь ты туда, эх, овсянки не было. Представляешь? Овсянки! — выгружая яства из пакетов с надписью «Пятерочка» сетовал Цера.

      — Народ что, расхватал овсянку? — с брезгливостью посмотрев на авоськи с загадочной степенью свежести ГМО, вскинул узкую бровь Карнизов. — Предчувствую коллапс… Эта Гильдия Переправщиков с их забастовками и требованием улучшения условий труда… в срочном порядке необходимо возведение Моста!

      — Тю, остаффь ты, — Цера уже с наслаждением жевал что-то пластмассово-безвкусное и, прихлебывая, запивал коричневым пенящимся ядом, — не наша головная боль!

      — Да как же… — Карнизов, весь изможденный, плюхнулся, едва не промахнувшись, на жалостливо скрипнувший икеевский табурет.

      — Та я тебе говорю, не кипяшись. Эти твои перфекционизм и гиперответственность… в нынешнем тысячелетие не в чести. Будь проще, вон, как все. Ты ж оно знаешь, что делают с теми, кто выделяется, — Цера протягивает Карнизову пиалу с булькающим напитком.

      — Ну как же… — с каким-то смирением в голосе повторяет Карнизов, принимая из лап Церы череп с кока-колой, — спросят-то все равно с меня.

      — Будем решать проблемы по мере их поступления, — с философским видом выдает перл Цера, смачно жуя всеми тремя пастями нечто под названием «колбаса», не имеющее в себе ни грамма мяса.

      Карнизов, залпом осушив череп, с тоской посмотрел на уходящий в ничто горизонт. Только безбрежная пустота, там, по ту сторону Реки, обволакивая душу, понимала его.

3. Трудовые будни тварей

      Тишина очень раскатистая. Звенит у Церы в ушах набатом. И стигматы на ладонях словно кричат безголосой болью. Цера только сжимает кулаки, чтобы не выпустить боль из рук, не дать ей голос.

      Идет по заливным лугам солнца, а вот и зал. Цера любит качалку, хотя весьма недолюбливает человечий мир. А обитатели Земли… все равно не видят его Сути, просто не воспринимают выходящего за рамки своей обыденности. Здесь даже колдовство применять не надо — ту маску замечают дети Адама, которую он показывает им.

      — Все нормально? Сник как-то, — вдруг обращается к рассевшемуся на скамеечке между подходами Цере местный завсегдатай — держатель качалки.

      — Нормально, задумался просто, — отвечает маска.

      — Да о чем тут думать? — жмет квадратными плечами лифтер.

      — О смысле жизни, судьбах вселенной, трицепсе, людях и шаурме, — говорит Цера.

      Вчера Карнизов вывел его из-под копий Механических. Учуяв вторжение Чуждых Энергий, Цера первым был у места Разрыва Пространства… И получил спиралевидными электрическими копьями, пригвоздившими (и опомнится не успел) к валунам Везувия.

      — Ты на кого пасть разеваешь, червь, — сходу говорит яркое, что смотреть, не отводя взгляд невозможно, пощелкивающее, будто электричеством, пятно.

      — Как показаться смеешь, смерд! — вторит гулом второе. И шипит, смешиваясь с лавою, кровь хлещущая из лап Церы.

      Механический заносит третье копье, направленное, помимо двух предыдущих, пробивших руки, уже будто бы в сердце. Сердца у Церы нет, и замаха он не видит в гудящем холодном свете, а беду чует.

      — Кто ж так приходит в чужой дом? — голос Карнизова. Ледяной. И молнии от него непроглядной черноты и маревом исходит плотный, почти как ударная волна, дым.

      Механические переключают внимание на него, — Ибо по делу мы есмь, тварь сия не имеет власти выползать пред очи.

      — Вы вообще-то без предупреждения, — смотрит на разорванную ткань пространства: ему потом штопать…

      — По Поручению.

      — Ну что ж, проследуем, — Карнизову стоит больших усилий не ринуться на электричество, повыдергивать им шестеренки. — Да и копья свои не разбрасывайте где попало.

      Механические так же ощутимо колеблются, борясь с яростным желанием броситься на Карнизова, вся суть их трубно взывает к бою с Чуждыми. Но все же выдирают из камня свои копья, освободив ими пригвожденного.

      Карнизов и Визитеры исчезают в вихре шаровых молний и пепла.

      На ладонях же Церы остаются стигматы.