— А что, га-га-га, незаметно? По-моему, весьма очевидно! Ведь как говорил Бердяев: «Познающий философ погружен в бытие и существует до познания бытия и существования, и от этого зависит качество его познания. Он познает бытие, потому что сам есть бытие».

      — Это просто замечательно сказано, но мне пора, к сожалению. Пожалуйста, дайте пройти, — Артемий выругался про себя, заметив, что гусь достаёт из-под крыла маленькую книжечку и готовится парировать очередной умной цитатой, и настойчиво попытался отодвинуть птицу в сторону. — «Учитель — учит, медик — лечит, философ — людям жизнь калечит!» — процитировал он упирающемуся гусю и взмолился: — Да избавьте меня уже от своей философии — я в ней ровным счетом ничего не понимаю!

      — Так вы, что же, из этих будете?! — прошипел гусь и, вытянув длинную шею, попёр на Артемия.

      — Из каких-таких «этих»? Я просто автор, и мне срочно нужно вернуть потерянное вдохновение! Ну очень нужен волшебный апельсин — только и всего. Вы, случайно, не знаете, где он? — оправдывался Артемий, пятясь назад.

      — Га-га, ну тогда ладно, — немного успокоился гусь. — Я уж грешным делом подумал, что вы анархист. А за апельсином вам в курятник, но только ходить туда категорически не советую, — гусь красноречиво покачал головой.

      — Это почему ещё? — недоверчиво спросил Артемий.

      — Ну, там куры…

      — И что?

      — Пишут…

      — Как?

      — Лапами, — извиняющимся тоном пояснил гусь.

      — И что они пишут? — развеселился Артемий.

      — Да кто ж его знает! Они нам больше, га-га-га, не показывают. Непохожих на себя они не любят, вот что! Ругаются и клюются, га-га-га, — подвел итог гусь, но потом всё же добавил: — Дело ваше, конечно, но только как бы они не закудахдали вас там досмерти.

      — Прорвёмся, — бодро заверил Артемий и зашагал в указанном направлении.